— Сомневаюсь! — буркнул Мелифаро. — Думаю, что в этой глухомани ее и люди-то не готовят… Ладно, что уж теперь делать! Я мечтал выспаться — и вот, пожалуйста, сбылось… Я где-то читал, будто нет ничего хуже, чем исполнение самого заветного желания. Тогда я решил, что это — очередная философская глупость, а теперь понимаю: так оно и есть.

— Ты действительно думаешь, что все настолько ужасно? — спросил я, устраиваясь на колченогом табурете.

— Да нет, конечно! — неожиданно рассмеялся Мелифаро. — Просто решил, что мне тоже нужно понемногу учиться ворчать. Даже у тебя иногда получается, а я что — хуже?!

— Кстати, насчет моего ворчания, спасибо, что напомнил… Хотел бы я знать, а где, собственно, хозяева этого притона?

— Вон там! — сообщил Мелифаро, тыча указательным пальцем в направлении соседнего помещения, освещенного тусклым огоньком маленькой пузатой свечки. Оттуда за нами наблюдали целых две пары любопытных глаз.

— Не могли бы вы подойти поближе, господа? — вежливо попросил я. — Во-первых, мы хотим есть и пить. А во-вторых, нам нужны комнаты. У вас есть пустующие комнаты?

— Целых две, — отозвался добродушный рыжеволосый толстяк, одетый в чистенькое, но очень старое лоохи. Как я ни ломал голову, но так и не смог определить, какого цвета оно было в начале своей бурной биографии.

Этот симпатяга поспешно вышел из своего укрытия и уставился на нас с нескрываемым любопытством.

— А что вы хотите есть? — поинтересовался он. — Я умею готовить целых пять блюд!

— Целых пять! С ума сойти можно! — восхитился Мелифаро. — Ну тогда давайте все пять. Может быть, среди них найдется хоть одно съедобное!

— Бембони! Разогревай всю еду: у нас голодные гости! — скомандовал рыжеволосый. Потом снова уставился на нас и с самой очаровательной наивностью поинтересовался: — А вы дадите мне денег?

— Конечно дадим, — улыбнулся я. — Неужели вы думали, будто мы собираемся съесть все, что найдется в вашем доме, и уйти не расплатившись?

— Ну не прогонять же голодных людей обратно в лес… И потом, вы не сможете съесть все, что есть у меня в доме! У меня очень большие запасы!

— А у нас очень большой аппетит и целая куча свободного времени, так что мы, пожалуй, попробуем.

Я достал из кармана лоохи корону и дал ее толстяку. Тот уставился на монетку с таким же восхищением, как мой приятель оборотень.

— Большая! — резюмировал он. — Спасибо! Хотите, я покажу вам комнаты, пока Бембони разогревает еду?

— Покажите, — согласился Мелифаро. И подмигнул мне: — Чур, самая лучшая — моя!

— А если они одинаковые? — ехидно спросил я.

— Ну, тогда я даже не знаю, что делать… Нет, все равно одна должна быть хоть немного лучше другой, совершенно одинаковых комнат просто не бывает: это же основной закон природы! Кстати, о законах природы…

Он повернулся к рыжему хозяину:

— Скажите, друг мой, а в вашем заведении есть сортир? Или вы предпочитаете заниматься такого рода вещами на свежем воздухе?

— Разумеется, есть! — гордо сказал хозяин. — Его построил еще мой дед. Хотите, я покажу вам дорогу? Это совсем близко.

— А туда нужно «показывать дорогу»? — упавшим голосом переспросил Мелифаро. — Ну мы и влипли, Макс! Этого я Кофе никогда не прощу. Впрочем, я с самого начала предчувствовал, что дело кончится чем-то в таком роде!

Мы отправились на экскурсию. Туалет действительно оказался совершенно отдельным маленьким строением на заднем дворе. Правда, внутри было тепло и довольно комфортно, хотя ни о каких там бассейнах для омовения и речи не шло: вместо них имелось чистенькое, но ветхое корыто совершенно нечеловеческих размеров. Если бы у нас с собой был слон, мы вполне могли бы попробовать его там вымыть.

Мелифаро осматривал все эти «удобства» с лицом человека, которого пытаются утопить в болоте. Я только плечами пожал, в свое время мне доводилось пожить и в худших условиях, причем гораздо дольше двух дней, тем не менее я так и не умер!

Потом мы вернулись в дом. Наш ужин все еще не был готов, поэтому мы пошли наверх смотреть комнаты. Сначала поднялись на второй этаж, где обнаружили довольно просторную комнату с двумя окнами, обставленную даже с некоторым наивным шиком: кроме большой старинной кровати на низеньких ножках, там имелось невероятных размеров зеркало в роскошной раме, занимающее чуть ли не всю стену. Пол был устлан стареньким, но все еще симпатичным зеленым ковром, под каждым из окон стояло по мягкому табурету. В довершение ко всем радостям жизни там имелся здоровенный платяной шкаф.

— Я буду спать здесь! — безапелляционно заявил Мелифаро.

— Конечно, душа моя, — покорно согласился я. — Этот шкаф просто создан для твоего гардероба. А сколько счастливых часов ты проведешь крутясь перед этим зеркалом! Кто я такой, чтобы лишать тебя этих простых, невинных радостей?

— Можно подумать, твои радости такие уж сложные… и виноватые заодно, — ядовито заметил он.

Хотел бы я знать, как должна выглядеть «виноватая радость»?!

Потом мы поднялись на третий этаж. Разумеется, мне досталась почти голубятня. Наверное, мне на роду написано всю жизнь ютиться где попало, от судьбы не уйдешь! Совсем крошечная комнатка, никак не больше семи-восьми метров. Зато под самой крышей, со скошенным потолком, а на подоконнике приютились горшочки с какими-то трогательными комнатными растеньицами — как раз в моем вкусе! Мебели здесь не было никакой, только свернутая постель. Что ж, значит, спать мне предстояло не на какой-то уродливой антикварной дуре, а прямо на полу, как принято у нас в Ехо. Честно говоря, я был ужасно рад, что этот злодей Мелифаро соблазнился «президентскими» апартаментами на втором этаже!

— Макс, если хочешь, мы можем попросить, чтобы в моей комнате поставили вторую кровать, — растерянно сказал мой друг. — Ты же здесь погибнешь…

— Ты не поверишь, но мне нравится, — рассмеялся я. — Так что не переживай: я не претендую на половину твоего драгоценного платяного шкафа! К тому же будет так приятно грохотать по ночам сапогами, прямо над твоей головой, сразу после того, как ты заснешь… Я, знаешь ли, обожаю ходить из угла в угол, а походка у меня тяжелая!

— А я сплю как убитый! — фыркнул Мелифаро. — Так что грохочи себе на здоровье всем, чем сможешь, если ты действительно предпочитаешь развлекаться именно таким способом!

— Ничего, я послушаю, что ты запоешь завтра утром… И вообще, пошли питаться, — предложил я. — А то наша еда опять остынет, ее опять понесут разогревать, и это развлечение будет продолжаться до рассвета…

— Какой ты иногда мудрый — оторопь берет! — похвалил меня Мелифаро.

И мы пошли вниз.

Гостеприимный рыжий толстяк терпеливо ждал нас в обществе милой женщины с совершенно седыми волосами и молодым, румяным лицом. Очевидно, это была та самая Бембони, которая разогревала для нас еду. Пять глиняных горшков и две большие деревянные тарелки уже стояли на одном из самодельных столов. Женщина восхищенно разглядывала мою монетку. У меня создалось такое впечатление, что ей не так уж часто доводилось держать в руках деньги — довольно странно, при ее-то профессии!